Фантомесса японской оперы, или Вао - вау!Пока я была вне контекста, в призрачном мире произошло событие, которое нельзя не отметить уже вследствие его своеобразия. Мюзикл "Призрак" (Phantom) Йестона и Копита поставил японский театр "Такарадзука".
Вообще для Японии призрачная тема мила и близка. Как известно, японцы еще во времена оны отличились тем, что выпустили целых три полных звукозаписи своей постановки мюзикла Уэббера с различными составами. Причем как минимум два из них стабильно занимали верхние строчки в негласных хит-парадах тогдашних фантоманов. В общем, петь в Японии умеют, Призрака Оперы любят, и то, что какой-то японский театр поставил второй по известности призрачный мюзикл, совершенно неудивительно.
За исключением одного: в "Такарадзуке" играют только женщины.
Осознали?
Несколько слов о мюзикле Йестона и Копита, а то он хоть и второй по известности после уэбберовского, а знают о нем в нашей стране все равно только фантоманы. Это довольно типичный бродвейский мюзикл, в котором исходное напряжение сюжета изменено до семейной мелодрамы. От фабулы Леру остались рожки да ножки, зато любителям "Санта-Барбары" есть чему порадоваться: отец-покровитель, непризнанный сын, возлюбленная - копия мамы и т.д. Но что действительно примечательно в мюзикле Йестона и Копита, это его весьма интересная музыкальная драматургия. Например, редко где можно увидеть оформленные в виде музыкального номера уроки вокала.
Те, кто считают, что музыка Йестона проще музыки Уэббера - неправы. Музыка Уэббера мощнее, роскошнее, у нее куда пышнее аранжировки, выше требования к диапазону и силе голоса певцов. Но сами мелодии Уэббера просты и построены на простейших мелодических ходах и гармониях. Это делается не потому, что маэстро писать музыку не умеет, а для того, чтобы любой зритель, выходя из театра, мог мурлыкать понравившиеся мелодии себе под нос. Это одновременно и рекламный ход, и создание ощущения причастности для зрителя. Музыка Йестона мягче, камернее, физические требования к певцам меньше, но ее мелодии сложнее уэбберовских. Колоратуры йестоновской Кристины, например, Саре Брайтман и в страшном сне не снились, а "Призрачная фуга" - самая натуральная фуга, пусть не Йоганном Себастьянычем написанная, но все равно это вам не баран чихнул.
Не имея особо больших денег, Йестон и Копит не смогли выпустить даже полной аудиозаписи своего мюзикла, и мировые фантоманы знают его только по диску highlights (отрывки) из оригинального состава да по телефильму с Чарльзом Дэнсом, Бертом Ланкастером и Тери Поло, поставленному по той же пьесе Копита, что и мюзикл.
Телефильм пока оставим в покое, а вот вокал оригинального состава доставляет искреннее наслаждение. Сочетание роскошного баритона Эрика - Ричарда Уайта и легкого колоратурного сопрано Кристины - Глори Крэмптон - настоящий пир для уха меломана. Забавна Карлотта со своими нарочито утрированными вокальными приемами. И уж совсем великолепную краску привносит неожиданно чудесное пение Карье (по сюжету мюзикла это отставной директор Оперы и по совместительству отец Эрика).
Поэтому, конечно, возможность увидеть целиком постановку этого мюзикла, пусть и в таком экзотичном исполнении, меня сильно заинтересовала.
Первое впечатление вербализовалось не сразу, зато держалось до конца просмотра: ро-леевкааааа! Мистериаалкааа! Кросспол! Роодноеее!
Впечатление усугублялось еще и фантастическим количеством отсебятины, которую японцы добавили в спектакль. Как известно, в мистериалку можно вставлять все что угодно, лишь бы основной сюжет не страдал. В спектакле есть несколько музыкальных номеров, которые, наверно, весьма удивили бы Йестона и Копита. Например, спектакль начинается не со сцены выхода Кристины, продающей ноты, на площадь перед Оперой, а с явления Эрика, поющего я-так-и-не-поняла-что.
Как выглядит Эрик? В традиционном мужском образе "Такарадзуки" - брови вразлет, огромные миндалевидные глаза, прямой узкий нос и неяркие темные губы. Очень анимешный, в хорошем смысле слова. Сайто Тихо могла бы его так нарисовать. Красивые темно-русые волосы до ниже плеч.
Его лицо бОльшую часть спектакля открыто зрителям, а когда он общается с кем-то - полузакрыто синей или белой вертикальной полумаской (привет Уэбберу). Кстати, это тоже японская инновация: вообще-то в сюжете Копита Эрику показывать лицо зрителям вообще не положено, пусть зрители сами домысливают, что у него там под маской. Чарльз Дэнс и Ричард Уайт именно так и делали. В японской постановке у Эрика лицо открыто. А как же знаменитое уродство?
Японцы, как известно, больны красотой. Поэтому они взяли красивую женщину Вао Йоку, сделали ей грим красивого парня и немножко покрасили лоб и щеку темной краской. Честное слово, если у меня тушь размажется - страшнее будет. Но если подумать, как бы вы поступили, если бы вам нужно было ставить ролевку-мистериалку по "Призраку Оперы", да еще с девушкой в главной роли? Наверно, так же. Не показать уродство Эрика, а обозначить его. В конце концов, если Призрака играет женщина, это уже задает такой уровень условности, что любой "натурализм" был бы просто нелеп.
Вао Йока играет хорошо. Хорошо опять же по-ролевочному: когда образ создается не внешностью и костюмом, а выражениями лица, пластикой, интонациями голоса. В результаты ты можешь выглядеть как угодно и носить какой угодно костюм, но твои партнеры увидят тот образ, который ты играешь, хотя ты сам никуда при этом не исчезнешь. Так и здесь: видна одновременно и красивая женщина Вао Йока, и уродливый (ну типа того) парень Эрик.
Эрик у Вао, как ему и положено, совмещает в себе грозного убийцу и нежного влюбленного. Когда Эрик идет убивать Буке, абсолютно ясно, почему Буке визжит от ужаса: движения Эрика целенаправленно-жутки. А когда Эрик слышит пение Кристины, и у него эстетический восторг перерастает в бурю гормонов - это просто симпатичный парень, причем очень молодой (по сюжету ему за тридцать, но чем по определению страдают все Призраки из всех интерпретаций, так это инфантилизмом).
В спектакле очень много танцев. Это опять же из области японской отсебятины. Танцы дают возможность Эрику почти все время присутствовать на сцене - зачастую "незримо", и отлично показать, что он действительно "дух" этой оперы - во время балетной репетиции "Кармен" дать в нос Хозе, сделать пару оборотов с Кармен, уронить на пол Карлотту... А потом выразительно переживать на площади Оперы из-за изменщицы Кристины или - в ретроспективных сценах - взрослеть. Именно отменное владение танцем - основной способ самовыражения для Фантомессы. Даже драки поставлены как танцы: все боевые приемы обозначены очень четко (мы в Японии или где?), но именно обозначены и выглядят действительно очень красиво. Роскошной пластикой Вао Йоки, подчеркнутой очень хорошо подобранными костюмами, можно действительно наслаждаться.
Кроме того, ответственная японка Вао Йока отличилась очень мужественным поступком: в сцене прохода сквозь зеркало (здесь она в конце первого акта) она в натуре подхватила на руки Кристину и утащила ее из гримерки. Подобные упражнения с Сарой Брайтман привели Майкла Кроуфорда к грыже, после которой ему запретили кристинотаскание. Многие европейские Призраки вообще даже не пытаются поднимать своих Кристин на руки. А хрупкой женщине Вао Йоке, значит, можно, и грыжа ей не грозит? Ну и кто после этого сильный пол?
Все это хорошо. Но ведь речь идет не о ком-нибудь, а о Призраке Оперы! Как же с вокалом?
А вот вокал - слабое место "Такарадзуки". Это определяется, видимо, режимом приема и обучения. Увы, музыка Йестона слишком сложна не только для Вао Йоки, но и для всего состава. Например, с "Призрачной фугой" труппа откровенно не справилась. Мне предельно ясно, за что Эрик хотел убить Карлотту: такого жуткого исполнения This place is mine я еще никогда не слышала. Понятно, что для Карлотты нарочито сфальшифить на высокой ноте, выразительно недотянуть глиссандо или пропустить пару нот в каденции - дело святое. Но японской Карлотте не под силу даже простенький форшлаг, а настолько "заваленного" (глухого) звучания я еще никогда не слышала.
Ладно, Карлотту простим. Но увы, сам Эрик в этом отношении ненамного лучше. Эрик у Вао просто замечательный, совершенно очаровательный, одновременно и грозный и нежный, и красивый и уродливый - вот только не надо петь!
К непоющим Эрикам, в конце концов, фантоману не привыкать - фильмы все смотрели. Плохо поющий Эрик в призрачной истории был пока только один... Нет, нет, упаси меня Боже от таких сравнений - Вао-сан, в отличие от м-ра Батлера, попадает в ноты! Да и голосом в некоторой степени владеет... но все же получать удовольствие от звучания ее голоса не получается. Впрочем, если у нас все равно ролевка-мистериалка, может, это и не так важно?
Но вот что меня больше всего разочаровало, так это дуэт Эрика и Карье. На мой вкус, это самый лучший музыкальный номер мюзикла, практически уникальный для музыкального театра - дуэт двух мужчин, отца и сына. Дуэт-откровение и дуэт-прощание. Он прекрасно был сделан в оригинальном составе - очень сдержанный, умеренно-грустный и слегка ироничный, с огромным достоинством и светлой нежностью. Очень мужская вещь с роскошным вокалом. Эта япономама, пардон японопапа, сделала из него таааакую мелодраму - с выкриками, стонами, всплескиванием рук и вытаращиванием глаз. Даже в ролевке - если это правильная кросспольная ролевка - такое поведение мужских персонажей называется "соплями" и считается ошибкой отыгрыша. (Вао вела себя вполне как полагается.) Эх, Карье-сан, где же вся ваша благородная выучка актрисы на мужские роли? Про красоту вокала я уж не говорю - не тянут...
Кстати, из мужских персонажей почему-то лучше всех поет именно Карье. :-) Голос у актрисы резковатый, немного утрированно-мальчишеский, но по крайней мере нет "завала", оглушения звука, характерного для большинства актрис этого театра (включая Вао Йоку). А из женских персонажей лучше всех поет Белладова, мать Эрика, в ретроспективных сценах. В общем, понятно, в кого Эрик пошел талантом.
Раз уж говорим об Эрике, надо же сказать немного о Кристине - Ханафуса Мари. Когда Кристина только появляется, с жутко затянутыми крысиными косичками, она страшна как смертный грех. Но потом, с распущенными волосами, оказывается вполне кристинистой. С поправкой на явно монголоидную, несмотря на все усилия гримеров, внешность. Голосок у нее небольшой, ни о каких колоратурах и речи не идет (в постановке практически все вокальные партии упрощены), и в общем не очень понятно, почему Эрик от ее голоса так балдел. Впрочем, опять же, у нас ролевка! Все условно!
Но - все по правилам мистериалки: условности условностями, отсебятина отсебятиной, а сюжет идет по классике. Присутствует трогательно-слезливая сцена "Иван Грозный Жерар Карье убивает своего сына" с заламываниями рук и прочим черт-те чем, и по контрасту очень сдержанно-милая сценка прощания Кристины с умирающим Эриком. Но вот потом... У нас мистериалка, вы что, забыли? Кристина после смерти Эрика не желает, как ей полагается по оригинальному сюжету, уходить с Филиппом (так зовут йестон/копитский аналог Рауля), а продолжает дискуссию о профсоюзах, выдавая на-гора репризу песни Paris is a tomb. В ответ... поднимается занавеска, а за ней обнаруживается эрикова лодка-гондола, в коей стоит Эрик весь в белом, включая маску. Он выдает Кристине в ответ репризу Christine. Влюбленные радостно обнимаются, Эрик почтительно усаживает Кристину в гондолу и вместе с Кристиной и гондолой возносится к потолку зала. Р-ролевка, яп-понский городовой! (Смысл сцены в общем понятен, только маска-то зачем? Что теперь Эрику скрывать и от кого?)
В общем, да здравствует Фантомесса!